Разные же люди бывают. Жил вот один безумный вояка в Велене, да так жил, что до сих пор молва не стихла и отдается эхом каждый раз, когда на большаках дело доходит до трепа. Да что там, по местным трактирам и сейчас люди о нем судачат, дескать у этого предателя Темерии только и была в жизни отрада, что над простой чадью издеваться, бабу свою колотить до смерти, да горькой все это запивать с утра и до самого позднего вечера. И, действительно, послушаешь веленских простаков, так премерзкий же был человечишко. И прозвище у него подходящее — «Кровавый барон», ну а как вы еще назовете садиста , который напал на веленскую деревню, где засел неприятель, и после непродолжительной драки вырезал там всех подчистую, что твоих свиней на скотобойне. Говорят, только визг и слышен был, но не звериный, а человеческий.
Молва идет, что сначала служил он Темерии, но во время Третьей Северной Войны, как только стало погорячее, и армия Нильфгаарда погнала Север, от преданности вояки и следа не осталось. «Кровавый Барон» бежал в леса с небольшим отрядом, собирая по пути в свое войско разное отребье, вроде дезертиров, убийц и всякого рода разбойников. Через несколько дней вся эта банда добралась до замка Вроницы, где и осела. А с Нильфгаардом потом как-то договорились… А что? Это война, а не мор. То ли за деньги, то ли за поставки продовольствия, но так или иначе «Кровавый Барон» стал правителем в Велене.
Ну и черт бы с ним, мало ли по земле ублюдков смердит. Да только вот не так все просто оказалось. Был я как-то в Велене по службе, надо сказать, захолустье то еще. Делать там нечего — днем я работал, вечером водку жрал. И как-то мы с приятелями в корчму завалились, а там мужик, седой весь, местных мечом прижимает. Это Ведьмак оказался, да не тот, который лягушек на болотах ебет, а самый что ни есть серьезный. Как потом выяснилось, местное мужичье по своей глупости наказать его собиралось, мол тот был на побегушках у Барона и каких-то детей на жизнь этого садиста обменял. Но Ведьмак быстро мужичье на место поставил и всю спесь с них сбил. Хватило ума дуракам, что, если понадобится, жизни их Ведьмак заберёт так же спокойно, как и кроны за заказ на какую-нибудь болотную тварь.
Знали бы вы, сколько в тот вечер мы пива да спирта сожрали. Ведьмак тоже нам компанию составил, и, надо сказать, выдержка у него была крепкая, не сравни нам. Говорят, их с детства специальными травами отпаивают, чтобы не блевали после пары стопок. Представился он Геральтом, я бы даже пса своего так не назвал, ну да ладно, не это же в человеке главное. Он-то и рассказал нам о том, что на самом деле произошло в Велене несколько лет назад… суровая это была история, терпкая и вонючая, как борода краснолюда. А я уж, как есть, поведаю ее вам.
Ведьмак выполнял непростой заказ, искал Цириллу, дочь самого императора Нильфгаарда, с этого-то все и началось. Знаете, как оно обычно бывает в таких делах — то у тех спросит, то у этих, а потом в добавок нашел записки какого-то нильфгаардского связного, где сказано было, что пропавшую приютил Барон, тот самый самозваный правитель Велена. Вот так и привела судьба Геральта в Замок Вроницы.
Любому гостю из большого города, вроде Новиграда, это место показалось бы настоящим кошмаром из страшной сказки. Вонь, слякоть, брань, грязные бабы, пьяные вдрызг мужики — все это также обычно для Велена, как и фисштех по вечерам в Пассифлоре. Но на фоне местных деревень меж лесов и болот, замок Вроницы выглядел как та еще крепость.
Правителя Велена Ведьмак нашел в небольшом саду во дворе. Это был здоровенный упитанный мужлан с заплывшим от водки лицом А что? Какое время, такие и бароны.
Но о гостеприимстве слышали даже в такой дыре как Велен. Барон предложил пройти в замок, спокойно выпить водки и поговорить.
Представился он, как Филип Стенгер. Ведьмак и Барон совсем не производили впечатление болтливых приятелей, случайно встретившихся на разных сторонах распутной бабы, поэтому сразу перешли к делу.
Стенгер рассказал, как приютил измученную Цири, как дал ей еду и кров. Да, надо сказать, как-то не очень такая забота была характерна для человека, которого прозвали «Кровавым». Но всей истории Геральт в тот день не узнал. А дело в том, что недавно Барон сам потерял жену и дочь, поэтому было поставлено твердое условие — либо Ведьмак их найдет и после этого узнает все о своей Цири, либо пусть проваливает нахер из Вроницы.
Несложно догадаться, что выбора в такой ситуации нет. Геральт начал поиски с осмотра комнат, где жили Анна Стенгер и ее дочь Тамара. Выбитый кусок деревянной стены, разбитая бутылка вина и несколько других мелочей говорили о том, что недавно здесь была небольшая потасовка. Учитывая слухи о побоях, которые устраивал Барон своей жене, отнестись к этому наблюдению стоило посерьезнее. Другой находкой Ведьмака стал какой-то медальон, помогающий толи от злых духов, толи от каких-то магических тварей, но, как по мне, если уж встретил в лесу Лешего, то гузно ему показать и то больше поможет, чем кусок деревяшки, над которым какой-то старый чудак пошептал.
Барон рассказал, что недалеко от замка живет ворожей, так что может медальон – это его рук дело, а о потасовке не сказал ничего, мол, пьяный был в усмерть. Больше никаких зацепок не было, а, значит, надо было побольше узнать об этом обереге, да вы и сами подумайте, зачем женщине, живущей в замке за большой стеной носить что-то подобное? Ведьмаку это только предстояло узнать, поэтому он отправился искать одинокую избу в лесу, где жил ворожей.
Такие места как правило люди избегают. В Велене, как стемнеет, и поссать-то страшно выйти — то утопец шалит, то болотная баба внимание проявит, а тут простой чудаковатый старик один в лесу живет, ну, как один, с козой. Ну, а чем может помочь ворожей ведьмаку – да как и все колдуны эти, чары-мары там разные сотворить.
Вообщем, напал кто-то на Анну с дочкой, да это ладно еще. Как показала ворожба, баба Барона ребенка недавно потеряла, и дитя это без почестей всяких кто-то в землю зарыл. А он возьми, да и превратись в игошу. Ну, чудище это такое, которым становятся нежеланные мертвые дети, если их неправильно похоронить. По ночам они вылазят из-под земли и охотятся на беременных женщин, выпивая их кровь и пожирая плод. Но тут и выгода для ведьмака была — дело в том, что все эти чудища связаны узами крови со своими родителями. Нашел игошу – считай и мамашу его отыщешь. А можно вообще проклятие снять, ну там обрядами, растиранием, банками, да и хрен его знает чем , тогда чудище превратится в чура – это уже добрый дух, за тепло и уют отвечает в доме, как баба.
Представляете, во что этот ведьмак вляпался. Знало бы это мужичье, так сразу бы к нему с уважением отнеслось. Но, лиха беда начало, по возвращении в замок все было охвачено паникой и громкой суетой – Барон снова напился и поджег конюшни, да не просто так, а вместе с конюхом и лошадьми внутри. А как же он озверел, когда ведьмак заговорил о ребенке: как будто медведь зимой проснулся и есть захотел. Только седому один хрен все это по боку — он и с животиной разберется, и с любым чудищем, вот и Барона остудил как следует, только после этого и начался у них разговор.
Да, избивал Стенгер свою жену, но не просто так. Анна всегда его пыталась посильнее задеть, он терпел-терпел, но под горькой самообладание разве долго удержишь? Так в семьях только бывает — все знают куда бить, чтобы побольнее было, кто кулаком, кто словом. Ну и сцепились они, с лестницы упали, а Барона жена еще и подсвечником по голове отоварила. Тот как очнулся, пошел в спальню -Анны там уже не было, зато все было испачкано кровью. Бедняга Стенгер сразу понял, что выкидыш случился, и с тех пор конца не было горю его. Да, такого лютого вечерка никому не пожелаешь.
А Тамару, дочку свою, он любил по-настоящему, не в пример тем, кто своих детей на сладкую дорожку выводит. Каждый в Велене знал, что даже пальцем в сторону семьи Барона стоит осторожно указывать, а лучше и этого не делать. Вот такой был этот Филип Стенгер.
Следующей ночью всем жителям Вроницы было велено запереть ставни, да двери покрепче на засов закрыть — мало ли как все с игошей обернется. Барон закопал труп неродившегося ребенка в самом безлюдном месте на краю замка — у частокола рядом с разрушенной башней. Но когда Ведьмак подошел к месту захоронения, то никого там уже не было – земля была разрыта, а могила пуста. Игоша вышел на охоту.
Разное повидал Филип Стенгер на своем веку – казни, мор, резню, да и сам он не раз оказывался в центре кровавой драки, но, чтобы такое, — даже Кровавому борону не грех в портянки нассать. Так тут еще и Ведьмак приказал чудище на руки взять, мол проклятье снять надо, чтобы душа невинного успокоилась. Трудно сказать, откуда силы у Барона нашлись, видать и правда крепкий мужик был, а может и внутри его такие чудища жрали, что никакой игоша не страшен.
Они пошли в направлении подготовленной могилы. В ту ночь само зло плясало и кружило в замке Вроницы. Со всех сторон, почуяв игошу, налетали призраки, выли, рвали, но это было уже по ведьмачьей части, а Геральт свое дело знал.
Там, у свежей могилы, ей дали имя Дея. Бывает же так – не родилась, но умереть смогла по-человечески. У моих приятелей аж дух сперло от таких вот ведьмачьих приключений, да и сам я, честно сказать, не на шутку встревожился. Мы городские тоже всякое знаем – и про домовых, и про вампиров слыхали, но чтобы такое… этого даже в сказках писать не осмеливаются. Ведьмак дал нам немного отдышаться, утопил стопку и продолжил.
В полночь из могилы появился чур. Ну, помните, добрый дух, что тепло и уют охраняет. Ведьмак попросил его показать, где находится Анна, ну а что чуру стоит, времени у него теперь много, вот и полетел куда-то из замка в сторону леса.
Дея привела Геральта к какой-то хижине. Я бы лучше сразу к ведьме в гузно залез, чем жить таком лесу среди волков, гулей и прочих тварей. Но местные — народ безумный, да и кто их там разберет, может жертвы какие приносят, может заговоры старые знают, у нас-то в Новиграде быстро с такими чудесами разбираются, хрясь топором по башке – и нет магии.
В доме жила обычная веленская семья — муж с женой, да двое детишек. Хозяин дома поведал, что недавно встречался с Тамарой и Анной у местной смолокурни — коней им привел, чтобы те смогли покинуть Барона. Да только вот сделку ту на всю жизнь бедняга запомнит, а то и того дольше.
В ту ночь в одночасье поднялся сильный вихрь, а в небе закружили огромные черные птицы. Тревожно мужику стало до кома в горле и начал он про себя все известные заговоры повторять. А еще на беду женушка барона кричать начала и скорчилась так, будто сам дьявол ее приобнял. На ее руках, словно раскаленное клеймо, начали светиться знаки. А потом вой раздался, и мужика аж холодный пот прошиб – из леса выбежало огромное чудище, откусило голову коню Анны, а ее саму в лес утащило.
Но и хорошие вести были – ведьмак узнал, что Тамара цела осталась и живет сейчас в Оксенфурте. С этими сведениями он и вернулся в замок Вроницы.
Как говорят, уговор есть уговор. В обмен на помощь ведьмака, Барон открыл часть сведений о Цирилле. Рассказал, как они вместе охотились, устраивали забеги на лошадях, а самое главное – как напал на них огромный Грифон… но недолгой была эта история. Остальное Барон приберег до тех пор, пока судьба Анны не станет известна.
Зацепок у Геральта оставалось немного, а точнее одна, ею была запись того самого нильфгаардского связного, но, еще более отвратно было, что след этот вел к Хозяйкам леса. Чтобы вам там на ум не приходило — а в Велене так кличут ведьм с Кривоуховых болот.
Говорят, когда-то Велен был совсем другим местом. Не было тут столько чертовщины, как сейчас – ну утопец из воды жопу покажет, ну леший ночью пошалит. Только однажды сюда друидка забрела, ее называли «Та, что знает». И так одиноко стало ей, что создала она трех дочерей себе и начала властвовать на болотах Велене, как божество, ну там поклонения, жертвы, да почести людские. Только вот обезумела быстро и все вокруг утопила в крови. Тогда дочери решили ее убить, а тело похоронили на болотах в трясине. После смерти Матери, три ведьмы – Кухарка, Шептуха и Пряха стали контролировать Велен. Но, как местные осторожно рассказывают, душа «Той, что знает» так и продолжала томиться где-то под шепчущим холмом.
Вот к этим Ведьмам и отправился Геральт. Найти их совсем несложно — если вы хоть раз сидели в местной корчме или у костра в компании веленских охотников, то наверняка слыхали о Сладкой Тропинке. Это дорожка ведет к приюту на Кривоуховых болотах. Туда отправляли своих детей родители, которые не смогли прокормить своих чад. И поверьте, разные слухи ходят об этом темном месте. Только вот никому и дела нет — в приюте сплошь сироты да бедолаги из семей бедняков.
Ведьмак ступил на Дорогу сладостей и уже через несколько часов вышел к приюту. Место и впрямь было серое – на несколько верст вокруг только болота, трясина да туман. Коль там какой городской окажется, так ему и чертовщины не нужно, сам сгинет.
На поляне, вокруг слегка покосившихся деревянных домов, играли дети. Как упоминал ведьмак, одеты они были в лохмотья, но выглядели сытыми, а для здешних мест этого более чем достаточно. За детьми смотрела какая-то старуха, Геральт на секунду даже подумал, что это и есть одна из трех ведьм. Все вопросы о Цири незнакомка оставила без ответа, но один паренек намекнул, что все может знать только какой-то мальчуган по имени Ивасик, живущий где-то на болотах.
Ставлю свои сапоги, что все эти ведьмачьи уловки даже в топях не дадут пропасть. Спустя короткое время седой наткнулся на нору, где жил Ивасик. Он оказался никаким не мальчишкой, а маленьким прибожком. Но, прежде чем удалось хоть что-то спросить, ведьмаку пришлось вернуть Ивасику голос, который похитили Ведьмы. Рассказывать об этом не буду, а если очень надо, приезжайте в любую корчму в Велене, киньте пару крон какому-нибудь завсегдатаю, он вам с радостью все и расскажет.
Ивасик поведал, что видел, как Цири была ранена и бежала так, будто за ней была погоня. Казалось бы, не так уж много сведений для такого путешествия, но этот прибожик упросил ту самую старую каргу из приюта устроить ведьмаку встречу с ведьмами.
Геральт вошел в одну из тех деревянных хибар. Что-то ужасное было в этом месте, что-то темное. Повсюду свечи горели, а в центре висел гобелен, вытканный из человеческих волос.
Старуха начала читать заклятие, а через секунду заговорила нечеловеческим голосом, голосом Хозяек леса… Тут даже седого пробрало не на шутку — грязные, пошлые, ужасные как ночь в берлоге медведя, вот такими были их голоса и речи. Они играли с ведьмаком, забавлялись. О Цири тоже все знали, но теперь точно известно, что в Велене никто просто так сведения не дает. В этот раз платой за ответы стала услуга Хозяйкам леса — нужно было уничтожить некую темную силу, которая убивает жителей в деревне Штейгеров.
Ведьмак согласился, а что еще было делать, не гобелену же угрожать. И знаете, что оказалось этой самой темной силой? Заточенный в дереве дух «Той, что знает», той самой друидки, которая сотворила этих ведьм. Но тут еще одна загвоздка была. Седой хотел было уже расправиться с духом -ему какая разница, что за черти по земле будут ходить. Да только «Та, что знает» сказала, мол уже детей из приюта Ведьмы забрали на Лысую гору и не в прятки с ними играть собираются – сожрут их, и как будто никогда и не было всех этих мальчишек и девчонок, и мол только дух может их спасти. Но, а вы бы что сделали? Если бы там бабы были или мужичье какое, ведьмак и секунды бы не раздумывал — махнул мечем и дело с концом. А детьми за услуги рассчитываться даже ведьмаки не готовы. Помог он чертову духу.
Так или иначе, свое дело ведьмак сделал — нет больше темной силы под Шепчущим холмом, а, значит, теперь была очередь Хозяек Леса выполнить свою часть уговора. И в этот раз они вернулись в своем истинном обличии.
Хозяйки рассказали, что знали о Цири, но не только это заинтересовало Геральта. Помните, ту старуху на побегушках у ведьм, что за детьми присматривала? Так у нее знаки в виде горящих углей проявились, ну те самые, как у Анны, о которых мужик из хижины в лесу рассказывал. Вот после этого и стало понятно, где пропала жена Барона.
Сильно такое положение дел ударило по Филипу Стенгеру, бедняга сначала не поверил даже. На сколько нужно быть самому чудовищем, чтобы жена от тебя в ведьмах спасение искала. Он ведьмаку все тогда рассказал.
Филип в Темерии тогда еще служил, бился под Анхором, ранен был. За ним ухаживать девушка стала, Анной звали, тогда и полюбили они друг друга. Потом Тамара родилась. Но, как ведьмак рассказал, Анна той еще женушкой оказалась. Барон по долгу службы месяцами дома не бывал — то война, то еще какие передряги. Анна же в это время с мужиком каким-то крутила, другом своим, ноги для него раздвигала, ну, что там еще бабы оставленные без присмотра делают. Потом совсем ушла к любовнику, так еще и Тамару с собой прихватила. Филипа оправдать нельзя, но понять можно. Не выдержал мужик, да и так нрав не простой был. Убил он любовника этого, а его самого потом Анна чуть не зарезала.
Вот так и жили они потом, а к Ведьмам Анна ходила просить, чтобы те ее от ребенка Бароновского избавили, а как выкидыш случился, совсем с ума начала сходить. Вот и решайте, по мне так Филип больше человеком остался, раз после такого любовь сохранил. Как бы там ни сложилось у них, а детям не он смерти желал.
Как услышал, что Анна на топях в услужении, то сразу отряд собрал. Ведьмак даже отговорить пытался, но Барон за семью и сто раз умрет, не отступит. Седой так проникся, что и помочь мужику решил.
А Ведьм на топях уже не было, только свита их мерзкая во главе с бесом. Тут еще вот что, Тамару они на подходе к приюту встретили. Она с охотниками за колдуньями связалась, чтобы мать из плена вызволить. Девчонку можно понять, после такого я и сам любые бы чары проклял.
Там знатная драка была – бес, утопцы, бабы болотные, но в этот день слишком много причин у людей было никого из них в живых не оставить. Позже Анну нашли и проклятие сняли. Да без толку все это, та только пришла в себя, попрощалась и ушла землю кормить.
Позже, чтобы народ от рук не отбился, в замке специально слух запустили, мол Барон с Анной лечиться уехали, а деревенские начали про ведьмака болтать, мол дети, которых они же по Сладкой тропинке пустили, пропали с приюта на топях, и седой дескать виноват в этом.
Только ни на грош в веленском трепе правды. Детей, говорят, видели потом в одном из приютов Новиграда, живых и здоровых, а Барон повесился. Говорю же вам, сердце у него, не в пример многим, совсем человеческое было.
Я бываю иногда в Велене, и, каждый раз, как вижу замок Вроницы, так сразу на душе кошки скребут. А как люди о бароне заговорят, так рука сама в ножны лезет… за клевету дурачье наказать. Да и никакой он не был кровавый, жестокости в нем было не больше, чем в любом солдате во время войны. Тогда в той деревне, где драка была, красильня стояла. Барон всех Черных в живых оставил, но во время боя кто-то чан с красной краской опрокинул и в реку все это вылилось. Вот и местные стали потом языком трепать, что «Кровавый». Да что вам рассказывать, пойду лучше посмотрю, где-то тут была еще водка…
https://www.youtube.com/channel/UCYTSOlkW1sYMfHRNn5Q3Otw
Оставить комментарий: